«Самое главное в оперетте — это шарм!»

В восьмой раз в серии праздничных гала-концертов, приуроченных на сцене Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии к Международному женскому дню, выступил главный приглашенный дирижер театра, всемирно известный австрийский скрипач и дирижер Питер Гут.

— Питер, вы настолько частый гость в России, что любители оперетты отлично знакомы с вашей биографией, поэтому давайте начнем разговор с гала-концертов. Какие сюрпризы — а я знаю, что без них не обходится, — ожидали петербургскую публику на сей раз?
— Я привез замечательных солистов из Австрии! Это обладательница чудесного сопрано Моника Ребхольц и совсем молодой тенор Франц Гётельшмидт, с большим успехом выступивший на Зальцбургском фестивале. И, как всегда, включил в программу редко исполняемые произведения. В обоих актах звучат фрагменты из оперетт, чрезвычайно популярных в Австрии, но малоизвестных в России. Это увертюра к оперетте Франца Зуппе «Легкая кавалерия» и ансамбль из оперетты Ральфа Бенацки «В гостинице “Белая лошадь”». Оперетта Бенацки — типично австрийское произведение в этом жанре, и, кстати, хочу заметить, что гостиница эта в Австрии до сих пор существует. Есть и другие интересные сочинения, например знаменитая ария Тони из мюзикла Леонарда Бернстайна «Вестсайдская история», а также изумительный по красоте вальс «Королева цветов» американского композитора Лероя Андерсона, с музыкой которого многие знакомы, не зная при этом имени автора.

— Благодаря вам впервые в России увидел свет рампы «Весенний парад» Роберта Штольца. Петербургская публика сумела убедиться воочию, что кроме Кальмана и Легара существует неведомый, но не менее прекрасный пласт опереточных партитур. А в мире австрийские композиторы популярны или все концертные и театральные площадки «захвачены» Кальманом и Легаром?

— Кальман и Легар, конечно, лидируют. Еще могу сказать, что в России особенная любовь к Кальману, вероятно, потому, что он близок русскому менталитету. Хотя Легар и Кальман — венгры, они жили в Вене и развивали в своей музыке традиции именно венской оперетты. Роберт Штольц — наследник Штрауса, проживший долгую жизнь и оставивший после себя множество сочинений. Его можно назвать последним большим мастером венской оперетты. Хотя после него были и другие композиторы, сохранявшие традицию.

— Почему они редко звучат за пределами Австрии?
— Так сложилось. Я стараюсь знакомить с ними публику. Петербуржцев в прошлом году познакомил с Карлом Цирером, его сочинения были включены в программу гала-концертов. Зуппе, Целлер, Цирер, Штольц исполняются в мире, правда, в отдельных фрагментах, а не целиком. Но отдельные фрагменты даже в Японии играют.

— Вы много исполняете музыку Иоганна Штрауса-сына, это еще один композитор, которого наряду с Кальманом особенно любят в России…
— Да, Штраус известен везде, его «Летучая мышь» звучит повсеместно, но русская публика относится к нему наиболее трепетно, видимо, сильна генетическая память: он ведь неоднократно при жизни выступал в Петербурге. Есть много прекрасных произведений Йозефа Штрауса, Штрауса-отца, но одной жизни не хватит, чтобы сыграть всю хорошую музыку.

— А кто является вашим любимцем из опереточных композиторов?
— Легар. Его мелодии не только чудесны, но и сразу запоминаются, и он так писал музыку, что певцам очень удобно ее петь, их голоса «расцветают». А еще он мастерски работал в разных стилях. Согласитесь, музыка в «Стране улыбок» совсем не такая, как в «Паганини». К сожалению, мне не довелось знать его лично, но, думаю, что он был очень интересным и многогранным человеком.

— Вы ничего не говорите об Оффенбахе.
— Я не так его люблю. У него есть великолепные мелодии, и мне очень нравится его опера «Сказки Гофмана», но в его опереттах — другой юмор и другие, отличные от венской школы, музыкальные традиции. И еще: если оперетты Кальмана и Легара интересны и сегодняшней публике, то шутки из оперетт Оффенбаха вряд ли кого-то в наше время рассмешат.

— А вам никогда не приходилось дирижировать оперным спектаклем?
— Только отдельными ариями и дуэтами в концертах. Недавно я дирижировал концертом в городе Лукка, где родился Пуччини, в день его рождения, и меня попросили исполнить две арии из «Богемы» с очень хорошей итальянской певицей. Довелось играть фрагменты из опер Моцарта, Россини, Доницетти, но дирижировать целой оперой не приходилось никогда, хотя я очень люблю оперу как жанр.

— К сожалению, не все дирижеры так последовательны. Вам приходилось слышать неудачные воспроизведения оперетт?
— Увы. Нужны опыт, чувства. Самое главное в оперетте — это шарм. Оперетту надо чувствовать по-другому, не как серьезную классическую музыку.

— А есть какая-то специфика исполнения музыки страны, в которой музыкант родился и вырос? Преподносите ли вы австрийскую музыку как-то иначе, чем американский или русский дирижер?
— Думаю, есть специфика. Венскую музыку я впитал с молоком матери. Я очень люблю Чайковского и других русских композиторов, но не смогу исполнить их сочинения, как исполнит русский музыкант, потому что велика разница в менталитете. Хотя сегодня постигать и изучать всё, конечно, проще, чем 100 лет назад, так как есть Интернет, ютуб.

— Бернстайна на концерте в Музкомедии вы сыграли в лучших традициях, но вряд ли благодаря Интернету.
— Я знал Бернстайна лично и исполнял в оркестре под его управлением его оперу «Тихое место». Бернстайн сочинял великую музыку, на все времена.

— Не могу не спросить, приходилось ли вам выступать с великими оперными певцами, певшими в оперетте, такими как Элизабет Шварцкопф, Аннелизе Роттенбергер?
— Мне повезло работать с Николаем Геддой. Это был великолепный, большой певец, который очень хорошо знал, как нужно петь оперетту. Кстати, он очень любил Легара!
С Аннелизе Роттенбергер встретился только один раз. Мы с ней исполняли необыкновенно красивые малоизвестные «Песни цветов» Штольца. Это серьезные песни, Штольц ведь не только легкую музыку писал. У него есть и Концерт для скрипки с оркестром, правда, в нем присутствует некоторый уклон в сторону легкой музыки.

— Последний вопрос: есть ли планы работы над целым спектаклем в Театре музыкальной комедии?
— У Юрия Алексеевича Шварцкопфа есть планы поставить какую-нибудь из оперетт Цирера, так что всё возможно.